Сейчас Максиму 34 года. Родился в Билибино (Магаданская область РФ). В Бердянск переехал в возрасте девяти лет. После первого курса АРИУ перебрался в Киев. С детства вел активный образ жизни, занимаясь сразу несколькими спортивными дисциплинами. Играл в баскетбол, посещал тренажерный зал и наматывал до 120 км на велосипеде. Но три года назад его жизнь круто изменилась.
Максим собирался на тренировку, собрал вещи в рюкзак, захватил баскетбольный мяч и в какой-то момент почувствовал боль в животе. Подозревая воспаление аппендикса, он обратился в больницу. Врачи подтвердили предположение. Но полное обследование выявило и другой более страшный диагноз. Сложно выговариваемое название «Дилатационная кардиомиопатия» означало одно – жизнь возможна только в случае трансплантации сердца.
- Кардиограмма показала три или четыре вида сердечной аритмии. Для меня это стало полнейшим шоком, поскольку сердце никогда не беспокоило. В принципе, для меня сама больница была чем-то далеким. Я даже у стоматолога всего раз в жизни был. Но врачи, глядя на результаты анализов, спрашивали, как я вообще передвигаюсь в таком состоянии. Я отвечал: «Посмотрите, у меня мяч в рюкзаке. Я вообще-то тренироваться сегодня планировал».
Аппендэктомию мне все-таки сделали. А дальнейшие более глубокие консультации у специалистов только подтверждали самые нехорошие прогнозы относительно сердца. В конце концов морально я принял тот факт, что трансплантация жизненно необходима.
Тем более, что состояние здоровья действительно начало стремительно ухудшаться. Через несколько месяцев я мог передвигаться без передышки на дистанцию максимум метров в 50, спал по 40 минут и то исключительно сидя. Добавьте постоянный кашель с кровью, отекшие живот и ноги. В Минске, непосредственно перед операцией, с меня слили 12 литров лишней жидкости. И там я уже круглосуточно находился под капельницами.
- Операцию делали в Беларуси? Не специалист, но могу предположить, что это колоссальная сумма.
- В Украине такие операции сейчас не делают. В Беларуси мне пересадка сердца обошлась чуть больше, чем в 100 тысяч долларов. Естественно, таких денег у меня не было. Собирали сумму везде, где только можно. Удалось скопить что-то около 17 тысяч. А потом мне помог один человек, взявший на себя все расходы. Он оплатил трансплантацию, а собранные деньги ушли на реабилитацию. В первые полгода только одно из наименований таблеток стоило 24 000 грн на 25 дней. И я хочу выразить огромную благодарность всем, кто помог сохранить мне жизнь.
Мое новое сердце доставляли от донора вертолётом. Ведь с момента забора органа до полного запуска уже в организме реципиента должно пройти не более четырех часов. При этом: чем больше время ишемии (от забора до самой пересадки), тем хуже прогноз по продолжительности жизни трансплантата. Но, как видите, в моем случае все прошлой удачно.
- Почему в Украине такие операции не проводят?
- Целый комплекс причин. Отмечу, что закон этого не запрещает. Но последняя пересадка сердца у нас состоялась, если не ошибаюсь, в 2009 году. Всего же в Украине за 27 лет было проведено восемь трансплантаций сердца. Для сравнения: такое же количество аналогичных операций в Беларуси сделали за три недели моего нахождения в больнице.
При этом для их граждан ни сама пересадка, ни реабилитация не стоит ни копейки. При мне сложнейшую операцию на сердце делали обычному учителю труда из глухой деревушки. Совершенно бесплатно. Вы понимаете, что в украинских реалиях у него фактически не было бы шансов на спасение.
Естественно, для таких операций как трансплантация нужны специалисты высочайшего класса. У нас они есть, но их единицы.
Помимо этого, как я говорил, необходима оперативность действий. Констатация смерти головного мозга донора, подбор пары по куче медицинских показаний, вызов пациента для операции, транспортировки органа и т.д. 98 процентов наших реанимационных отделений банально не обладают соответствующим оборудованием.
И это только малая часть проблемных моментов, которые не позволяют Украине самостоятельно спасать людей с диагнозами, аналогичными моему. К сожалению, даже от Беларуси мы пока безнадежно отстаем в плане медицинского обеспечения.
- Как вы себя сейчас чувствуете?
- Замечательно. Конечно, новое сердце не может мне позволить прежние нагрузки. Но процентов на 70 я использую свой былой потенциал. Бегаю, прыгаю, катаюсь на велосипеде, играю в баскетбол, много путешествую, бываю в горах.
Я первый человек в истории, который с донорским сердцем забрался на Говерлу. Мне понадобилось для этого часов пять, наверное. Конечно, раньше я на такую высоту просто забежал бы. Но, сами понимаете, что я не так давно был на грани смерти. Поэтому все относительно. Моя нынешняя форма меня полностью устраивает.
К тому же сознательно, по настоянию врачей, не насилую организм предельными нагрузками. Я останавливаюсь незадолго до того, как мне может стать очень тяжело. Прощупываю пульс, беру паузу…
- Параллельно идет какая-то медикаментозная поддержка, соблюдение диет?
- Да. Люди с донорским сердцем пожизненно принимают определенные препараты. Изначально это было около 11 приемов в день, всего около 60 таблеток. Строго по часам. Вставал в семь утра, принимал лекарство, после чего два часа нельзя было кушать.
Сейчас моя дневная норма сократилась до трех доз: две утром, одна вечером. На образ жизни они уже практически никак не влияют.
Из продуктов мне нельзя есть только грейпфрут.
- Какова стоимость месячного медикаментозного курса? Оплата ложится на карман пациента или это государственная программа?
- Около 1000 долларов в месяц. Практически полностью оплачивается из госбюджета. Но тут тоже есть нюансы. МОЗ закупает стандартные препараты. Но даже с примерно одинаково действующим веществом они могут подходить одним и совершенно не устраивать других людей. А самое главное – их нельзя без причины менять. Мы вынуждены между собой постоянно коммуницировать, обмениваться препаратами, искать информацию на зарубежных сайтах, что также не совсем правильно и полезно.
Каждая такая операция стоит 100-200 тысяч долларов. И потом экономить на реабилитации 500-600 гривен в месяц. Есть ли в этом смысл, если речь идет о человеческих жизнях?
Кроме того, при смене препарата нужно часто сдавать анализ на концентрацию действующего вещества в крови (около 500 грн за раз) и ряд других показателей. Получается, что в итоге речь об экономии даже не идёт.
- Изменилось ли как-то мировоззрение после пережитого?
- Все проблемы воспринимаются намного проще. Понимая, что все могло внезапно и бесславно закончиться, стараюсь максимально ценить свое время. Ну и, естественно, усилилась вера в людей. Еще раз благодарен всем за помощь и поддержку. Не важно: материальную, моральную, информационную. Все это было и остается очень важным для меня.
Ну и часть полученных знаний и опыта пытаюсь передать тем, кто попал в такую же жизненную ситуацию. Я свои шишки сам набивал. А другим теперь пытаюсь доказать, что пока ты не в земле, нельзя опускать руки. Любой диагноз – это еще не приговор.
- Каким образом действуете?
- Естественно, я продолжаю оставаться на постоянной связи с врачами, которые ведут меня. Во время плановых посещений специалистов захожу в палаты, общаюсь с пациентами по несколько часов, делюсь информацией. Они изначально, видя меня бегущим по лестнице, не верят, что я совсем недавно пережил пересадку. Но я говорю, что лежал и чувствовал себя еще хуже. Приятно, что мой пример мотивирует. Хотя, главное, чтобы это все давало результат, и люди продолжали жить.
У меня есть цель: снять документалку об уникальных людях с донорскими сердцами, которые живут в разных уголках планеты. Хочу проехать весь мир на машине с украинскими номерами и выдать крутой жизнеутверждающий фильм. Во-первых, чтобы непосредственно показать этих людей, опубликовать их истории. А, во-вторых, изменить отношение к трансплантологии в Украине. Из-за старшилок, невежества и нежелания менять законодательную базу мы теряем ежегодно невероятное количество жизней.
Я подсчитал, что мне на это нужно примерно те же 100 тысяч долларов. Собрать человеку без имени такую сумму практически нереально. Поэтому я пока немного упростил мечту до границ Евразии. Бюджет проекта составит около 35 тысяч долларов. Планирую проехать от Казахстана до Португалии. Уверен, что в ближайшее время это желание исполнится.
